Окрестности становились все паршивей. Предупредительно лаяли собаки. Проехала машина без включенных фар и с играющим рэпом. И заброшенный дом. Расположенный за пустым участком. Наконец, они уперлись в дряхлый двухэтажный дом из семидесятых, окруженный девятифутовым деревянным забором.

— Здесь, — произнес Бутч, глазами выискивая калитку.

— Давай ногу, коп.

Когда Бутч вцепился в верхушку забора и поднял колено, Ви перебросил его через перегородку, словно утреннюю газету. Он приземлился на корточки.

Вот где они были. Трое лессеров. Двое из которых вытаскивали под руки мужчину из дома.

Бутч сразу вскипел. Он чертовски взбесился из-за того, что с ним сделали, расстроенный из-за страха за Мариссу, плененный своей человеческой природой — и эти лессеры стали фокусной точкой его агрессии.

Но Ви материализовался сразу за ним и схватил за плечо. Когда он повернулся, чтобы послать Брата к чертям, Вишес прошипел:

— Ты можешь на них напасть. Просто давай потише. Здесь везде глаза и без Рейджа мне придется драться на полную, верно? А, значит, я не смогу распространить мис. Я не смогу замаскировать нас сейчас.

Бутч уставился на своего напарника, осознавая, что впервые ему дают свободно драться.

— Почему ты позволяешь мне сейчас?

— Нам нужно убедиться на чьей ты стороне — сказал Ви, обнажая кинжал. — А так мы точно узнаем. Итак, я возьму тех, что с гражданским, ты берешь оставшегося.

Бутч кивнул и бросился вперед, чувствуя, как рев в голове перетекает во все тело. Когда он нацелился на лессера, собиравшегося зайти в дом, тот обернулся, будто услышал приближение.

Ублюдок только раздраженно взглянул на надвигающегося Бутча.

— Самое время для подмоги. — Убийца отвернулся. — В доме две женщины. Блондинка очень резвая, так что я хочу ее…

Бутч схватил лессера сзади и взял в тиски, зажимая голову урода и плечи. Словно взобрался на ковбойскую лошадь. Лессер озверел и повернулся, хватаясь за руки и ноги Бутча. Когда это не сработало, убийца треснул их обоих о стену дома, достаточно сильно, чтобы оставить вмятину на алюминиевой обшивке.

Бутч сохранил захват, его предплечье крепко стиснулось вокруг живота лессера, другая рука сжала запястье, отодвигая назад. Для лучшего захвата он обвил ногами бедра убийцы, скрещивая лодыжки, сдавливая бедрами.

Через некоторое время асфиксия и давление, наконец, повалили мертвяка наземь.

Но, мать вашу, когда колени лессера начали подкашиваться, Бутч познал, каково быть пейнтбольным шариком. Его треснули о наружную часть дома, затем о дверной косяк, а сейчас они были в коридоре, и его колотили вправо и влево в узком пространстве. Его мозги шли кругом в черепе, а внутренние органы стали похожи на болтунью, но, черт возьми, он все еще не сдавался. Чем дольше он возится с лессером, тем больше шансов у женщин спастись.

О, дерьмо, настало время карусельки. Все вокруг закружилось, и Бутч грохнулся на пол, а лессер взобрался сверху.

Плохая позиция. Сейчас именно он не мог дышать.

Он выбросил ногу, оттолкнулся от стены и выскользнул из под лессера, треснув его в грудь. К несчастью, лессер тоже выкрутился, и они начали кататься туда-сюда, по отвратительному оранжевому ковру. Наконец, силы Бутча иссякли.

Небольшим усилием убийца перевернул его так, что они оказались лицом к лицу, и сжал Бутча в подчинительной хватке, обездвижив его.

Отлично… самое время появиться Ви.

Но затем лессер посмотрел вниз и встретил глаза Бутча, и весь мир замедлился. Полностью замер. Остановился. Умер.

Их соединили еще одни тиски, но сейчас замкнулись их взгляды, и уже Бутч был у руля, хотя и находился под огромным телом. Лессер остолбенел, и Бутч поддался инстинктам.

То есть открыл рот и начал медленно вдыхать.

Он вдыхал не воздух. Он вдыхал убийцу. Всасывал его. Пожирал. Это было, как в переулке. Но сейчас некому было остановить процесс. Бутч просто продолжал поглощать бесконечный поток, струящуюся черную тень, выходящую через глаза, нос и рот убийцы, и проникающую в Бутча.

Последний чувствовал себя шаром, наполненным пылью. Будто пожирал оболочку лессера.

Когда все закончилось, тело лессера рассыпалось пеплом, густой туман серых частиц падал на лицо, грудь и ноги Бутча.

— Мать твою.

В глубоком отчаянии Бутч поднял глаза. Ви стоял в дверном проеме, ухватившись за раму, будто дом был единственной вещью, способной удержать его стоя.

— О, Господи. — Бутч перевернулся на бок, отвратный ковер царапал его щеку. Живот невыносимо болел, а глотка горела, словно он часами пил скотч. Но хуже всего — зло снова было внутри него, струилось по его венам.

Дыша через нос, он учуял детскую присыпку. Он знал, что так пах он сам, а не остатки лессера.

— Ви… — сказал он с отчаянием. — Что я только что сделал?

— Я не знаю, коп. Понятия не имею.

Двадцать минут спустя Вишес запер себя и напарника в Эскалейде, закрыв все замки. Нажав кнопку вызова на телефоне и приложив его к уху, он взглянул на Бутча. Коп на пассажирском сиденье выглядел больным по многим параметрам, будто страдал морской болезнью, сбился с суточного ритма и слег с простудой в одно и то же время. И он вонял детской присыпкой, казалось, что он испускал этот запах всеми порами своего тела.

Пока шел вызов, Ви завел внедорожник, выехал на дорогу, и снова подумал о Бутче, сотворившем что-то, типа Вуду, с лессером. Говоря словами копа: Пресвятая Мария, Матерь Божья.

Черт… эта высасывающая хрень была отличным оружием. Но приносила кучу осложнений.

Ви снова обернулся. Осознавая, что хотел убедиться, что Бутч не смотрит на него, как смотрел бы лессер.

Твою мать!

— Роф? — произнес Ви, когда на звонок ответили. — Слушай, я… черт… наш парень только что сожрал лессера. Нет… не Рейдж. Бутч. Да, Бутч. Чего? Нет, я видел его… пожирающем тварь. Я не знаю, как, но лессер превратился в пыль. Нет, ножи тут не причем. Он вдохнул чертову штуковину. Слушай, ради спокойствия, я отвезу его в мое место и дам выспаться. А потом вернусь домой, да? Верно… Нет, я понятия не имею, как он это сделал, но я все досконально расскажу, когда попаду в лагерь. Да. Верно. Ага. О, ради Господа — да, я в порядке и перестань меня об этом спрашивать. Пока.

Когда он повесил трубку и кинул телефон на приборную панель, раздался голос Бутча, слабый и хриплый.

— Я рад, что ты не везешь меня домой.

— Я хотел бы. — Ви достал самокрутку и прикурил ее, сильно затягиваясь. Выпустив дым, он открыл одно из окон. — Господи Иисусе, коп, откуда ты знал, что способен на такое?

— Я не знал. — Бутч слегка закашлялся, будто у него болело горло. — Дай-ка мне один из твоих кинжалов.

Ви нахмурился и посмотрел на напарника.

— Зачем это?

— Просто дай его мне. — Заметив сомнения Ви, Бутч печально покачал головой. — Я не стану нападать на тебя. Матерью клянусь.

Зажегся красный свет, и Ви отстегнул ремень, чтобы достать одно из лезвий с нагрудных ножен. Он протянул кинжал Бутчу рукояткой вперед, а потом глянул на дорогу впереди. Когда он снова посмотрел назад, Бутч закатал рукав и разрезал внутреннюю часть предплечья. Они оба уставились на то, что вышло.

— Моя кровь опять черная.

— Что ж… неудивительно.

— И пахну я снова, как лессер.

— Ага. — Черт, Ви не понравилось, как коп уставился на кинжал. — Приятель, как насчет того, чтобы вернуть мне кинжал?

Бутч протянул его, и Вишес вытер черную сталь о кожаные штаны, прежде чем убрать оружие.

Бутч обхватил живот руками:

— Не хочу находиться рядом с Мариссой в таком состоянии, хорошо?

— Без проблем. Я позабочусь обо всем.

— Ви?

— Что?

— Я сдохну раньше, чем причину вам боль.

Глаза Ви посмотрели сквозь разделявшее их расстояние. Лицо копа было мрачным, а карий взгляд — абсолютно серьезным. Эти слова были не простым выражением мысли, а клятвой: Бутч О’Нил был готов вывести себя из игры, если дела пойдут критически. И он был способен это совершить.